Это роман в первую очередь о смерти. А уже во вторую очередь о жизни. И таким образом предпринята попытка подойти к теме жизни с другой точки зрения, в отличие, скажем, от Шекспира или Пушкина. У них все начинается с жизни и заканчивается смертью, всегда трагично, всегда неожиданно, всегда непримиримо. А почему, собственно, спрашивает Булгаков, как бы. Что в ней неожиданного и почему тогда непримиримо? Давайте и начнем с нее и ею же закончим. Но не заканчивает ею, а уходит за другие горизонты, открывая дверь в новое непостижимое вечное пространство. И так раздвигает границы этого бытия со всеми этими великими житейскими историями, начиная с самой великой, самой известной, самой несправедливой и непримиримой. Он эту историю кладет рядом с банальной историей редактора Миши Берлиоза. (Чисто театральный метод исследования, заметим). Какая разница? Разница большая, оказывается на фоне сходства. Оба ушли ни за что ни про что, ни по старости. Редактор стоял от главного события жизни в шаге. Мог бы умереть от сердечного приступа, а другой с судом и следствием, но без преступления. Все это частности или варианты проявления закона. Кому что дадено. Поэтому идея примирения с проявлением этого закона.

Также и тема примирения с Воландом. Почему? Потому что, по мнению автора, мир разделен и в этом мире, земном, тоже нужен управляющий и судья. Воланд-то явился посмотреть на москвичей, каковы они теперь. Он заключения делает, он принимает решения, он управляется с делами. Он утверждает истины, правит поэта и редактора. Смеётся над ними, когда те рассуждают о вещах, неподвластным их уму. Он, Булгаков, показывает этот мир, тяжёлый и грязный и выдвигает фигуру, достаточно мощную и циничную, чтобы управлять этим миром, создавая окончания, таким образом утверждает другой, светлый мир, в котором величайшее прощение и смирение. Но эти миры не могут перемешиваться, ради сохранения чистоты светлого мира. Вот как обстоят дела по Булгакову.
Когда же мы читаем роман, без понимания этой главной отправной точки, нас раздирают противоречия. Воланд же, ясно, кто таков, Маргарита же с ним дружит, значит, ясно, кто она такая, и вся мысль изначальная начинает крошится и уходить в бытовизмы. Вот она такая, бездельница, бросила мужа, чтобы мастер написал роман атеистический и т.д. и т.п. Понимание сути началось с прослушивания чтения Олега Ефремова. Он-то четко понял содержание, как режиссер режиссера. И вот своими интонациями он построил правильное его восприятие. В романе под таким углом нет ничего лишнего. Все к месту. Такая точка просмотра, как раз признак правильного восприятия. То есть до тех пор, пока части не складываются, не найдена главная мысль о чем? В ответе одно слово: о смерти. И тогда становится понятна суть работы писателя. Тема требует силы духа, не каждый примет на себя эту задачу. Это как реквием Моцарта создать и уйти насовсем. И писатель четко отдает себе отчёт в том. Когда сойдутся все точки на одной идее, ценной становится каждая фраза и приобретает самостоятельное значение, которое находясь внутри романа, живёт своей жизнью, как бы освобождается от связи с ним, хороший способ сочинять литературу накидать около десяти сутевых истин и подобрать к ним бытовой сюжет и роман готов. Но не так все просто, как только начинаешь быть честным до конца, начинаешь идти по самому краю, не каждый на это может решиться. Зато эти люди освещают темное неведомое впереди, ценой жизни. Это своеобразные сталкеры. Михаил- Богом данный. Вот ещё одна история, история его собственной жизни с условным прокуратором (Сталиным). Он четко ощутил сходность исторических моментов. С одной стороны- все понятно, со стороны государства, вот он Рим со своими законами и машиной консервирования. И вот жизнь человека. Это в Буддизме человек гуляет туда-сюда. В христианстве у человека одна единственная жизнь, как и у Гоноцри, как у Иисуса Христа, стало быть. Противоречие, заметим, но для Бога все возможно и второе пришествие тоже. И вот колесо повернулось, человек явился и попал в другое колесо или под колесо - образ трамвая не случайно. Именно колесо истории. Вот, как сразу читаются образы. Это и есть открывание. С одной стороны страшно неприятны все эти ужасы бала и другие образы квартиры. Они окрашивают роман, создают определенную атмосферу, которую нормальный человек избегает. И говорить об этом неприлично и не подобает. А как тогда поговорить честно. Вон они приличные люди, при должностях чем занимаются. Вечно одно и то же. Грешат. И теперь безнаказанно совершенно. Потому что отменили ходить в церковь исповедоваться и каяться. И совесть засыпает и люди портятся. Это тоже мысль романа, но не главная, побочная. Все как всегда. Булгаков не шокирован, он смеётся на этим, смехом едким, поскольку идея-то была изначальная: мир новый построить. Кто был никем, тот станет всем. Всем это кем? Ему очевидно было уже в 30-е это 10 лет после революции, что идея переустройства мира без Бога обречена на провал. Плохо изучали историю господа большевики. Исторически государство возникло именно при участии высшего божественного уровня, который по функции определяет, читай ограничивает мир всех неким идеальным пределом. Этот идеальный мир и устанавливает миропорядок среди сограждан. Конечно, он постоянно нарушается, но и восстанавливается. Как только убрали эту границу, чем удерживать государство? Только государственной машиной подавления, тем, собственно, что и началось в 37-м году. Это все правильно сделали перед войной почистили ряды и т.д., убрали потенциальных предателей и т.д и т.п. Это все началось после. А перед этим был слом государственной модели. А потом возникла причинно-следственная связь.
В романе четко обозначена мысль об этих связях, других по сути, образ скачущих рыцарей. Пошутил неудачно, поэтому шутил потом долго ещё, пока не выкупил свою шутку. То есть иные механизмы работают. Но не каждый о них оповещен и не каждому позволено о них оповещать, более того не каждый осмелится на эту миссию.